Резинку трусов его пальцы потянули вниз и прикоснулись к оголённой коже. Не смогла сдержать новый рваный вздох и вцепилась в его руку, желая убрать от себя и желая ощущать дальше эти ласки… Но справиться с этой лапой мне не по силам. Настырные движения мужских пальцев на клиторе заставили меня закрыть глаза и затихнуть. Марат всё верно рассчитал — я не буду шуметь под носом у отца. Но ведь диван скрипит, он всё равно нас услышит! Как не стыдно ему такое творить в доме моего родителя?

Однако моему начальнику на мораль явно плевать. Он одержим похотью. В бедро упиралась его эрекция, которую он тоже освободил от боксёров. Его пальцы то и дело терзали то грудь и соски, то влажный от возбуждения клитор, заставляя меня беззвучно извиваться от острых ощущений. Это мой самый тихий секс в жизни…

Горячая головка члена оказалась возле ставшего влажным от его ласк входа. Член скользнул в меня. Он прижал меня к себе ближе и, удерживая бёдра руками, стал двигаться максимально тихо. Он тяжело дышал мне в шею, пытаясь сдерживать себя, но всё равно срывался и начинал вбиваться в меня так, как ему хотелось бы. Диван скрипел нещадно, будто мы его использовали как батут.



Я дышала в подушку, чтобы не стонать слишком громко, всю её смяла кулаками. Палец Марата снова нашёл мой клитор и стал массировать, желая довести меня до оргазма. И довёл: движения горячего члена внутри меня и его палец на моём клиторе заставили моё тело испытать сладкие судороги. Подушка уже не спасла бы, и Марат вовремя снова зажал мне рот ладонью — чтобы стоны стали тише. Спустя минуту он тоже задышал тяжелее и чаще, переходя на хрип. Движения, ставшие совсем неуправляемыми, замедлились и остановились. Я пыталась отдышаться и осознала, как сильно скрипел этот чёртов диван! Как смотреть утром в глаза отцу? Господи, утро, не наступай, не позорь ты меня!

— Ты чё? — попыталась я отодвинуться от него, когда движения внутри меня возобновились. — Хватит!

Он заставил меня оставаться на месте, удерживая руками бёдра.

— Ещё, — прорычал он, наращивая темп.

— Ты дурак, Марат? Диван скрипит, — продолжала я неравную борьбу с ним и его членом. — Очень сильно. Не слышишь, что ли?

— Пофиг, мы всё равно… наскрипели уже… м-м…

— Тебе разве не нужна… ах… перезарядка? — спросила я, снова сминая в кулаках подушку.

— Нет, — ответил он и вошёл ещё глубже. — Хочу ещё… Сладкой ягодки.



14.

Проснулась по звонку будильника. Часы показывали семь утра. Обернулась и обнаружила рядом с собой пустую постель. На улице слышались голоса мужчин. Я оделась в то, в чём приехала сюда, подошла к окну и отодвинула штору. Мои брови поползли вверх от увиденной картины. Марат в одних брюках рубил дрова, а отец их уносил в сарай. Сегодня дождя нет, и папа решил привлечь Марата к помощи с дровами для бани и дома, раз уж он всё равно не спит. Я даже невольно засмотрелась — его сильные руки так ловко работали топором, мышцы груди и живота сексуально напрягались с каждым взмахом. Он словно почувствовал мой взгляд и обернулся. Выпрямился в полный рост, наклонил голову набок, улыбнулся уголками губ и закинул топор на плечо. Ах ты, бородатый и дико сексуальный дровосек! Но я не твоя Красная Шапочка. И не мечтай! Задёрнула штору. Пусть не думает, что я им любовалась.

Пошла ставить чайник, чтобы напоить чаем мужчин. Когда свисток оповестил о том, что вода закипела, Марат и папа вернулись в дом. Марат ополоснулся в душе, который я обустроила для отца прямо в доме, и пришёл к нам на кухню.

— Спасибо вам, Марат, за помощь, — обратился к нему папа.

— Не стоит благодарности, — отозвался он, усаживаясь на полюбившееся место у окна. — Это вам спасибо за отличную зарядку! Сегодня в спортзал можно не ходить — норму выполнил.

Папа легко рассмеялся и прошёл к холодильнику.

— Ну, деликатесов у меня особых нет, — сказал отец, раскладывая на столе маслёнку, темный хлеб, нарезку из сыра и галетное печенье. — Поэтому прошу отведать моё нехитрое угощение.

— Па, ты же знаешь, что мой любимый завтрак — бутерброды с сыром и маслом, — сказала я, нарезая хлеб ломтиками. — Кому масла намазать?

— Мне, — ответил первым Марат, а за ним вторил и папа.

— Ладно, намажу всем, — отозвалась я и соорудила штук десять бутербродов.

Выложила их на тарелку и села на табурет. Папа разлил кипяток по чашкам и присоединился к нам за столом. Сыр каждый клал сам на свой кусочек хлеба с маслом. Я поглядывала на Марата. Не лукавила, когда сказала, что сыр и масло на хлебе — мой любимый завтрак. А вот Марат наверняка предпочитает что-то более изысканное и вкусное. Икру форели, например. Но мужчина ел себе как ни в чем не бывало и запивал простые бутерброды папиным травяным чаем. Никакого дискомфорта мой начальник не испытывал ни от еды, ни от компании. Мужчины то и дело переговаривались, шутили друг с другом и смеялись. Нашли ведь общий язык…

— Ещё раз спасибо вам, Марат, — повторил отец. — И за то, что согласились помочь Ангелу, и за дрова…

— Не стоит, — улыбнулся Марат. — Я от чистого сердца.

— Знаю. Я чувствую. За столько лет уж в людях стал кое-что понимать, — кивнул папа и повернулся ко мне. — И почему ты скрывала своего нового молодого человека? Марк мне твой никогда не нравился. Несерьёзный. А Марата я одобряю.

Мне стало жутко неудобно. Папа знает, конечно, что с Марком мы разошлись, и долго разговаривал со мной по телефону в тот вечер, когда я приняла окончательное и бесповоротное решение расстаться с ним. Но он забывает о правилах приличия — всё же не стоит такое говорить при Марате. Его никак не касаются мои прошлые отношения. Марат же держал меня под прицелом внимательных серых глаз, слегка сузив их. Ждал, что я отвечу по поводу выпада папы в сторону Марка. Но я ничего не скажу. Я не буду комментировать свои отношения, которые закончились, при нём. Так бездарно закончились по его же вине! Но только папа ничего не знает… Ему неизвестна истинная причина расставания с Марком. Я сказала ему, что мы просто не подходим друг другу.

— Папа, — одернула я его. — Марат — не мой молодой человек, он мой начальник.

А ещё он брат моего бывшего жениха, который разрушил наши отношения.

— Одно другому не мешает, — простодушно отозвался он.

— Нет, ты неправильно понял, — вдруг захотелось мне начать оправдываться. — Марат Ильдарович на самом деле просто мой начальник.

— Дочка, — улыбнулся папа мне. — Прости за откровенность своего старика — но не морочь мою седую голову. Мне очевидно, что вы влюблены друг в друга так, что больше никого и ничего вокруг не видите.

Смутилась ещё больше и уставилась в свою чашку. Влюблены? Друг в друга?! Что за чушь несусветная! Папе показалось…

— К тому же с "просто начальником" так диваном не скрипят! — Решил добить меня родитель окончательно.

Мои щёки залила краска стыда, а Марат не выдержал и рассмеялся. Вот зараза… Мог бы меня поддержать! Ведь это ему приспичило скрипеть этим самым диваном!

___

После незамысловатого завтрака выдвинулись в город. У нас осталось не так много времени, чтобы заехать домой, привести себя в порядок перед рабочим днем и взять собой вещи на вечер. Чувствую, утюжок для волос придётся тащить с собой в офис. Максимум, что успею — помыть волосы и высушить их.

— Такси вызови, времени много уже, — сказал Марат мне, когда мы оказались у моего подъезда. — На корпоративный счет выставь оплату.

— Хорошо, — кивнула я.

— И не опаздывать, — строго он посмотрел на меня. Потом взгляд его стал игривым и скользнул по моему телу. — В постели ты хороша, но в офисе — обычный сотрудник. Оштрафую. Ясно?

— Ясно-ясно, — отозвалась я и вышла из машины.

Марат снова решил поиграть со мной в биг босса. Ну пусть пока поиграет, позвенит…статусом. Пошли последние сутки его начальства надо мной. Я слышала, как Марат говорил по телефону своей маме, что ночь перед вылетом он проведет в их доме, а сам рейс, кажется, завтра в обед. Он улетит и я, наконец, стану от него свободна. Приведу в порядок свои мозги, решу, как мне жить дальше. Вблизи Марата это просто невозможно, я только и делаю, что думаю о нём!